22 августа наступил День экодолга — условная дата, к которой на планете с начала года использовано столько природных ресурсов, сколько воспроизводится за год. Это почти на месяц позже, чем в прошлом году, – благодаря пандемии COVID-19. На этом хорошие новости заканчиваются: Россия прошла День экодолга ещё в апреле, и кардинально ситуация с потреблением пока не меняется.
Всемирный день экологического долга (Earth Overshoot Day) рассчитывает Глобальная сеть экологического следа (Global Footprint Network, GFN). Его наступление означает, что к этому дню исчерпаны возобновляемые ресурсы планеты, которые на Земле воспроизводятся за год, и человечество начинает брать символический кредит у будущих поколений. Дата показывает: при текущем уровне потребления человечеству одной Земли уже мало – нужно 1,6 такой планеты.
Когда-то баланс был в пользу природы, а впервые экологический долг зафиксирован 29 декабря 1970 г. (ретроспективно подсчитали исследователи). Затем день экодолга наступал все раньше и раньше, и в 2019 г. пришёлся на 31 июля. При этом россияне израсходовали свои годовые ресурсы уже 26 апреля.
В этом году человечество отыграло почти месяц и вернулось к уровню 2013 г. (тогда это было 20 августа), а Россия осталась примерно на том же уровне. «Такого скачка за один год ещё не было за всю историю наблюдений с 1970 г.», – отмечают авторы доклада GFN. Но объясняется он вынужденным снижением потребления, производства и перемещений из-за пандемии коронавируса COVID-19. «Особо радоваться не приходится», — констатировал директор программы Всемирного фонда дикой природы (WWF) «Зеленая экономика» Михаил Бабенко в ходе онлайн-дискуссии, организованной фондом в честь Дня экодолга.
В России ёмкость природных ресурсов больше, чем её экологический след, хотя по регионам ситуация неравномерная, рассказал Бабенко. Но при этом если бы все жители Земли потребляли бы столько, сколько среднестатистический россиянин, нам бы понадобилось больше трех планет. Причина в том, что в России крайне неэффективно используют ресурсы, из которых получают энергию, тепло и электричество, объяснил он.
Во время самоизоляции в России розничные продажи в апреле упали на 23%, в мае — на 19%, но июне – только на 8%, сказала экономист Наталья Зубаревич. То есть отложенный спрос восстанавливается и надеяться на то, что пандемия приучила россиян к осознанному потреблению, по ее мнению, не стоит. Но у потребления в России есть гораздо более серьезное ограничение — доходы населения, напомнила она, которые с конца 2014 г. по конец 2019 г. в реальном выражении упали на 7%, за II квартал 2020 г. рухнули ещё на 8%, а по итогам года, вероятно, снизятся на 5%. Судя по опросам Росстата, у нас две трети населения бедные, а чем беднее люди, тем больше они смотрят на цену, констатирует Зубаревич. О том, с каким экологическим следом произведен продукт, начинают задумываться богатые и образованные общества, жители которых не живут от зарплаты до зарплаты и готовы подумать о следующих поколениях, считает она. Впрочем, в больших городах такие настроения есть и в России, признала Зубаревич.
За первое полугодие общий объём прибыли российского крупного бизнеса упал на две трети, напомнила Зубаревич, это означает, что пока пандемия не будет полностью преодолена и не восстановятся рынки сбыта крупных экспортных компаний, которые критически важны для бюджета, бизнес будет легко отбиваться от любых запросов на экологическое перевооружение: «денег нет».
Изменить взгляд на экологию можно, если сместить акценты, считает заведующий кафедрой экономики природопользования МГУ, профессор Сергей Бобылев. Нужно понять, что бесплатной природы не бывает, и что её разрушение обходится очень дорого: ценность дерева в лесу в 2-4 раза больше, чем цена его древесины, а ценность болота – в 10-20 раз больше, чем ресурсы, которые из него можно извлечь. В Москве в августе 2010 г. от жаркого лета и пожаров зафиксировано 11 000 дополнительных смертей, напомнил он. Поэтому, когда нас пытаются убедить, что какие-то пожары тушить невыгодно, можно считать экономически в человеческих жизнях, заметил профессор. Нужно говорить об экологосоциальном ущербе, который от сжигания угля, например, для человеческого здоровья гораздо выше, чем для климата, пояснил он. По оценкам Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), продолжительность жизни в крупных городах Китая на 5-6 лет меньше, чем в других городах и деревнях страны. «Мы неправильно оцениваем наше развитие, здоровье и природу, — заключил Бобылев. — Поэтому мы принимаем неверные решения, которые приводят к экологическим последствиям».
