В этом году мы наблюдали настоящий кризис в полном понимании этого слова: неожиданный, в нем нельзя винить кого-то одного, а ударил он абсолютно по всем. Кризис, сопоставимый с кризисами 30-х годов, послевоенным кризисом, кризисами 1998 и 2008 гг. Самое яркое впечатление — отрицательная стоимость нефти.
Правительства принимали беспрецедентные меры поддержки экономики, а центральные банки пытались помочь существенным снижением процентных ставок. Но я не согласен с большинством этих программ и считаю, что, например, снижение ключевой ставки в России было поспешным и не дало своего эффекта. Потому что в период, когда физически ограничено предложение, стимулировать спрос особого смысла нет. Помимо этого, агрессивное снижение ставок в странах с развивающимися рынками ведет к оттоку капитала и ослаблению национальных валют. Единственная страна, которая может себе позволить такого рода экономические ошибки, — это США, там такие упражнения оплачивают внешние покупатели американских гособлигаций. В остальных странах, которые рассчитывают прежде всего на собственные силы и к которым, конечно, относится и Россия, смысла снижать ставки нет. Это приводит исключительно к повышению цен, что мы и увидели на примере ипотеки в этом году. Снижение ставок не сделало жилье более доступным, а только повысило его стоимость. Будем считать, что центральные банки поддались эмоциям и вместо рациональных экономических шагов по-человечески пытались поддержать население.
Но, скорее всего, в ближайшее время они возьмут паузу: например, США, видимо, сохранят процентные ставки на околонулевом уровне как минимум до 2023 г. Российский ЦБ, скорее всего, тоже возьмет паузу на ближайшие полгода, так как инфляция выше, чем планировалось, плюс возрастают геополитические риски в связи со сменой президента США. Да и пандемия еще не закончилась. Против экономических законов очень сложно воевать, они все равно победят.
Развивающиеся рынки пострадали от пандемии больше, чем остальные страны: практически все их валюты ослабли к доллару в течение года. Российский рубль остается одной из самых слабых валют наряду с турецкой лирой и бразильским реалом, а макроэкономические параметры этих стран находятся на значительно более слабых уровнях, чем России. Несмотря на бюджетное правило, резкие колебания нефтяных котировок продолжают оказывать влияние на российскую валюту. Также, по нашим оценкам, несмотря на укрепление в IV квартале, геополитическая премия в связи с последними событиями (связанными с Алексеем Навальным, хакерскими атаками) все еще составляет около 6% к фундаментальному уровню обменного курса в 70 рублей за доллар.
Однако в 2021 г. развивающиеся рынки будут восстанавливаться от экономических потерь быстрее развитых стран, что позволит компаниям с развивающихся рынков показывать опережающую динамику. В частности, локомотивом роста должен оказаться Китай, который становится крупнейшей экономикой мира. Это главное событие 2021 г., на мой взгляд. Согласно октябрьскому отчету МВФ, Китай обгонит США по размеру ВВП по паритету покупательной способности: $24,2 трлн против $20,8 трлн. Доля Китая в мировом ВВП, таким образом, составит 18,6% против 16% у США и 15% у Евросоюза. По итогам этого года Китай может также обогнать США по инвестициям в исследования и разработки, а на долю размещений китайских компаний внутри страны и за рубежом в этом году пришлось 37% мирового рынка. Выгодоприобретателем от этого изменения станет в том числе и Россия как главный поставщик сырья в Китай.
Второе важное событие следующего года — это смена фазы экономического цикла. В 2021 г. с завершением вирусных ограничений начнется постепенное оживление экономики, переходящее в циклический рост. Экономические циклы никто не отменял, а пандемия только ускорила их смену.
Главными бенефициарами восстановления экономики в 2021 г. станут стоимостные компании, которые проигрывали по динамике акциям роста последние 10 лет. Этот год может стать разворотной точкой для них.
А с учетом мягкой денежно-кредитной политики, проводимой развитыми и развивающимися странами, и беспрецедентного роста облигаций с отрицательной доходностью ($18 трлн) мы также ждем дальнейшего снижения спредов между высокодоходными и надежными облигациями инвестиционного класса вслед за «поиском доходности».
