В прошлом году ученые из Университетского колледжа Лондона (UCL), Бингемтонского и Кембриджского университетов приступили к изучению влияния так называемых агентов, которых Банк Англии тайно использует для получения «разведданных» об экономике.
Нет, центральные банки не засылают своих Джеймсов Бондов. Название «агенты» относится к сети из 9000 деятелей реальной экономики (в частности, лидеров бизнеса), которые регулярно встречаются с официальными лицами банка для обсуждения экономических тенденций и настроений. Обычно ежемесячно опрашивается 700 человек. Исследователи занимались мониторингом 150 таких встреч и потом отслеживали, как сотрудники ЦБ анализировали собранную информацию и использовали ее для подготовки отчетов для комитета по денежно-кредитной политике.
Данные, собранные сетью «агентов», играют на удивление важную, хоть и негласную роль в формировании политики Банка Англии, выяснила группа исследователей под руководством Дэвида Таккетта, профессора психоанализа и директора Центра по изучению неопределенности при принятии решений UCL. Ученые считают, что подход центробанка вполне обоснован, и призывают как его самого, так и его контрагентов уделять этой деятельности больше внимания и полнее учитывать ее при принятии решений. «Информация, полученная в ходе бесед с представителями бизнеса, уникальна и крайне полезна как для анализа, так и для получения информации о результатах денежно-кредитной политики», — считают они.
Инвесторы могут считать, что политика центрального банка основана только на статистике и моделях, но мнения для него тоже имеют значение, особенно в мире, пораженном коронавирусом. Поэтому результаты исследования должны быть инвесторам весьма интересны, с учетом того, что пандемия породила значительную неопределенность в отношении дальнейшего развития экономики. По этой причине официальные лица Банка Англии, включая главного экономиста Энди Холдейна, всерьез обеспокоены опасностями, которые создает «заразительный пессимизм».
Общаясь с «агентами», представители Банка Англии не только собирают информацию о состоянии экономики, но и делятся мнениями о работе центробанка. Так выстраивается двусторонний диалог. Или, используя выражение, популяризированное экономистом Робертом Шиллером, мы все вовлечены в «нарративную экономику» — в том смысле, что мнения об экономике, которыми мы делимся с другими, влияют на реальную ситуацию.
Однако для нарративной экономики важно не только, чувствуют ли люди оптимизм или пессимизм в целом, — не менее важен уровень их уверенности в экономических прогнозах. Этот последний момент не принимается в расчет в финансовых моделях, поскольку они предполагают, что у экономических субъектов есть устойчивая ментальная карта хода времени и их собственной способности прогнозировать, а также принимать на себя риски. Иными словами, в большинстве макроэкономических моделей «нестабильные системы воспринимаются как нетипичные», утверждают исследователи.
Однако в общественных науках в целом к стабильности обычно относятся с меньшим пиететом. Некоторые экономисты, такие как один из основателей чикагской экономической школы Фрэнк Найт, также интересовались, как люди оценивают риски, которые нельзя замерить. Одна из причин, делающая нарративную экономику столь важной сейчас, заключается в том, что она предлагает лупу, с помощью которой можно исследовать крайнюю («найтовскую») неопределенность, охватившую потребителей и компании в коронакризис, — и, возможно, ее устранить. Мнения живых людей могут содержать решение проблем, найти которое с использованием теоретических моделей невозможно.
В западных центробанках все больше это осознают. Банк Англии начинает подчеркивать роль «агентской сети» в своих публичных заявлениях и инициирует дискуссии о том, как он может и должен более эффективно общаться с широкой общественностью. Федеральная резервная система США движется в том же направлении, хотя и медленнее. В 2019 г. под председательством своего руководителя Джерома Пауэлла ФРС запустила серию так называемых инициатив «ФРС слушает», в том числе чтобы услышать голос нефинансовых субъектов. ФРС также проводит внутренние дискуссии о том, как говорить на языке, понятном простым смертным, и как противостоять крайней неопределенности. Прошли те времена, когда председателя ФРС Алана Гринспена хвалили как раз за коммуникационную позицию, полную «конструктивной двусмысленности». Новая мантра — ясность и способность слушать.
Этот переход можно только приветствовать, пусть он и произошел слишком поздно. Если бы официальные лица центральных банков в англосаксонском мире старались обращать больше внимания на мнения участников реальной экономики и говорить на их языке, события, вызванные кризисом в секторе субстандартной ипотеки в 2008 г., вряд ли были бы столь катастрофическими.
Нужно двигаться дальше в этом направлении. Для ФРС было бы разумным создать нечто вроде своей сети «агентов» и публиковать результаты изысканий, полученных в ходе общения с ними. Банк Англии тоже может и должен уделять больше внимания своим «агентам». Руководителям центробанков следует сделать свои действия максимально понятными для общественности. Помимо прочего, им нужно убедить экономистов в том, что качественные исследования будут не вытеснять количественный анализ, а, скорее, дополнять его.
В ситуации, когда инвесторы в своей эйфории все сильнее отрываются от проблем, наблюдаемых в реальной экономике, центробанкам как никогда важно понимать, что происходит за пределами их башни из слоновой кости. «Агенты» Банка Англии могут с гордостью выйти из тени — особенно в тот момент, когда мы пытаемся подготовиться к жизни в новом постпандемическом мире.
Перевел Виктор Давыдов
