Последние недели во всем мире прошли под знаком обсуждения ситуации вокруг Украины, где, по мнению западных политиков, Россия угрожала Европе самой большой за последние десятилетия военной конфронтацией. Полномасштабного вторжения российских войск, по словам президента Джо Байдена, «неизбежного (imminent)», которого ждали и 11, и 16 февраля, и до конца Пекинской олимпиады, не случилось. Произошло «вторжение light» — признание Россией донбасских криминальных анклавов в качестве суверенных государств и ввод войск на давно de facto отторгнутую у Украины территорию с перспективой полного захвата Донецкой и Луганской областей в границах 2014 года.
Конечно, вряд ли Владимир Путин в декабре 2021 года верил в то, что НАТО испугается его требований, признáет, что расширение было ошибкой и отползет на рубежи 1997 года. Однако он наверняка рассчитывал на какие-то уступки по Украине — тем более, что ее принятие в НАТО и так не входило в планы Вашингтона и Брюсселя.
Подвели Москву формулировки, напористость и желание только угрожать, а не предлагать что-то, что могло бы показаться парнерам выгодным.
В результате Запад вынужден был отклонить российские предложения, а американцам пришлось сделать то, что Джо Байден недавно еще отказывался предпринимать: возобновить и расширить помощь Украине и перебросить дополнительные военные контингенты в Европу.
Итогом стала ситуация, в которой Владимир Путин оказался, как я говорил, хромой уткой, отправившейся советоваться в Пекин и начавшейся жаловаться зачастившим в Москву европейским политикам на то, что мир не понимает российских обид, накопившихся с 1990-х годов.
Однако самый важный результат — это то, что Кремль не решился отдать приказ о переходе границы Украины.
Даже долгие излияния Владимира Путина о том, что Украина не имеет права на существование, завершились, повторю, заявлением о признании отколовшихся от нее территорий — но вовсе не объявлением об освободительном походе на запад во имя процветания «исторически единого» народа.
На самом деле Москва изначально установила слишком высокую планку. Может быть, читатели удивятся, если я скажу, сколько «классических» войн (то есть таких, в которых регулярные армии одного государства с объявлением войны или без вторгаются на международно признанную территорию другого без получения на это согласия Организации Объединённых наций): их в мире за последние полвека случилось не больше пяти. Это Война судного дня 1973 года, конфликт Ирака и Ирана в 1980–1988 годах, захват Аргентиной Фолклендских островов у Великобритании в 1982 году, оккупация и присоединение Ираком Кувейта в 1990 году и война между Эфиопией и Эритреей в 1998–2000 годах. В десятках других конфликтов столкновения происходили в виде гражданских войн, этнических конфликтов, революций, борьбы с террористами, помощи одного правительства другому (пусть и сомнительному с точки зрения его легитимности), действий международных коалиций, а также войн, начавшихся в ходе сецессионистских движений. Поэтому на открытое вторжение в Украину Кремлю было изначально сложно решиться.
Поэтому геополитически Россия не могла не проиграть: ее угрозы были не более чем блефом. На Западе это хорошо понимали, и потому вели себя соответствующим образом.
Но образ неудачника Владимира Путина не устроил, и он сделал практически единственное, что ему оставалось. Обострение ситуации в Донбассе меняет картину происходящего, но далеко не настолько, как это может показаться.
Во-первых, сейчас становится совершенно ясно, что Москва не собирается атаковать Украину теми силами, которые она сконцентировала на границах.
Если бы Владимир Путин действительно не был трусом и готов был поставить на карту политические перспективы своего режима, российские армии уже бы шли на Киев. Но вместо этого «национальный лидер» предпочел из бункера по телевизору наблюдать ракетные пуски, организовывать эвакуацию своих новоявленных подданных из Донбасса и по сути легализовать военное присутствие России на территории Восточной Украины. Мы видим завершение начатого в 2014 году, и ничего более. Шаги Кремля в Донбассе — вопиющее проявление слабости, подтверждающее, что Владимир Путин может говорить о войне, но не вести ее. Кремль любит брать слабонервных на испуг — но в данном случае не факт, что украинцы и их западные союзники испугаются.
Во-вторых, с началом событий на Донбассе Россия и Украина поменялись местами. В январе Россия рассказывала миру, что она не собирается воевать, а истеричные американцы дезинформируют весь мир и для создания более адекватного впечатления вывозят посольство из Киева. В феврале Украина повторяла, что все заявления о ее желании силой вернуть Донбасс — чистая ложь, и сейчас совершенно ясно, что это было правдой. Рассказы России о приближении НАТО к ее границам на фоне продвижения самой России вглубь международно признанной территории Украины полностью девальвированы. При этом от Донбасса до Киева — 750 км, и большая война оттуда начаться не может: Кремль лишь закрепил проблемы, которые он получил вместе с Крымом, но дальше не продвинулся.
В-третьих, Кремль окончательно запутался. Он восемь лет хотел посредством Минских соглашений сделать Украину дисфункциональным государством и, дав сепаратистам право голоса в определении ее внешней политики, исключить движение Киева на Запад. Сейчас эта тактика провалилась — и в Украине, и на Западе решения Кремля уже признали выходом России из этих соглашений, и Киев обретает новую степень свободы.
Нет сомнения, что переговоры Москвы с Вашингтоном, Брюсселем и Парижем будут практически прекращены.
Изоляция России усилится, готовность Запада помогать Украине — тоже.
К тому же теперь открыта перспектива введения новых санкций — и если даже признать, что они могли бы стать «приемлемой» ценой оккупации всей Украины, получить их в обмен на простое сохранение статус-кво выглядит верхом идиотизма.
С 2004 года Украина была центральным элементом путинской геополитики. Сегодня эта политика выглядит обанкротившейся. Украина ушла, потеряв в 2014 году Крым, а в 2022-м — Донбасс. Оба эти региона стали тупиком путинской геополитики, пределом того, что возродившаяся сверхдержава может себе позволить…
Материал впервые опубликован на сайте издания Znak.com
