Никто не верит, что арестованная половина международных (они же золотовалютные) резервов России когда-нибудь вернется в руки нынешнего режима. Предметом обсуждения может быть только процедура их использования в украинских интересах. Прямая конфискация пока невозможна, поскольку не укладывается ни в европейские, ни в американские юридические рамки. Но даже и она не исключена, если кризис пойдет дальше.
На черный день
Пока же в Еврокомиссии и Евросовете хотят объединить замороженные активы в специальный фонд, а доходы от их инвестирования направлять на восстановление Украины. Даже в самых диковинных снах Путину не могла привидеться такая трансформация создававшихся по его команде стабилизационного, резервного и национально-благосостоятельного (ФНБ) фондов, в которых он почти двадцать лет копил валюту на черный день.
Материальный ущерб, нанесенный украинцам российским вторжением, точному подсчету не поддается, но уже и теперь он явно больше тех российских резервов, которые в конце февраля 2022-го были арестованы решениями США, ЕС, Великобритании и Канады. Поскольку надежд на добровольную выплату Россией репараций сейчас нет, именно эти средства тем или другим способом будут направлены на восстановление разрушенного в Украине.
Считается, что под блокировку попали примерно $300 млрд (в долларовом пересчете) из $643 млрд, составлявших ЗВР накануне войны. Все оценки тут приблизительные. Последние опубликованные сведения относятся к середине 2021-го. Тогда долларовые активы РФ оценивались в $96 млрд; активы эквивалентом $189 млрд были номинированы в евро, а $38 млрд — в британских фунтах. Суммарно это половина ЗВР. Они и пропали. В золоте Путин хранил 23% резервов, в юанях — 13% ($77 млрд). Остальное — это иены ($33 млрд) и разная мелочь.
По сути, потери даже выше, чем кажутся. Золото — товар малоликвидный, да и на Запад с ним теперь не сунешься. Если и можно продать, так только на Востоке, притом по дешевке и не сразу. А оставшиеся суммы непривычно малы. Поэтому финансовые балансы в первый военный год удерживались не резервами, а поступающими с колес доходами от продаж нефти и газа. Но хотя нефтецены почти до конца 2022-го стояли высоко, ЗВР в январе 2023-го были на $50 млрд меньше, чем перед войной. А при подешевевшей нефти сводить концы с концами станет еще труднее.
Неужели они не догадывались?
Неужели сверхподозрительный правитель и его сообразительные помощники из Центробанка считали, что можно де факто воевать с Западом и при этом хранить там накопления? Чтобы найти ответ, надо прочувствовать всю иррациональность той страсти к ЗВР, которую Путин пронес через все свое правление.
Когда Путин получил власть, денег в государственной заначке почти не было. В августе 1999-го ЗВР составляли всего $11 млрд. Пятидесятимиллиардный рубеж резервы преодолели весной 2003-го, стомиллиардный — осенью 2004-го. Именно тогда растущий поток нефтедолларов подвел к мысли, что пора копить деньги на черный день.
Эта идея была глубоко органична для Путина. В делах макроэкономики его обычно аттестуют как неглупого и продвинутого дилетанта. И часто — как стихийного меркантилиста, интуитивного сторонника профицитной внешней торговли и усердного накопления средств в духе продвинутых европейских монархов XVII века. И то, и другое верно. Но должно быть дополнено пониманием базовых инстинктов правителя. Всепоглощающая тяга к обустройству своей безопасности соединялась в нем с верой, что подлинные предсказуемость и безопасность возможны только на Западе. Отсюда и стремление спрятать там ту часть нефтяной выручки, которая оставалась после дележки с друзьями и народом.
Вдобавок это совпадало с тем, что советовали начальник финансового ведомства Алексей Кудрин и экономический советник Андрей Илларионов. Чтобы не допустить переукрепления рубля и помочь росту экономики, они советовали выводить нефтедоллары из России. Рациональная идея профессионалов стала идеальным прикрытием для иррациональной страсти вождя.
Деньги не транжирить
В 2004-м для накопления нефтедолларовых излишков был создан Стабилизационный фонд и заработали механизмы изъятия экспортных сверхдоходов. Механизмы потом много раз пересочинялись, «цены отсечения» подгонялись под лоббистские компромиссы, «бюджетные правила» переписывались, а сами суверенные фонды то делились на несколько, то сливались в один. Словом, обычная путинская чехарда. Но постоянным оставалось разделение присмотра над резервами между Минфином (который ведал суверенными фондами) и Центробанком (который управлял остальными ЗВР), а главное — исступленное путинское накопительство, упертость которого усиливалась с каждым годом. В ЗВР он определенно видел публичную часть своих персональных накоплений. Непубличная и еще более интимная их часть, упрятанная в офшоры и расписанная по верным людям, всегда, видимо, была меньше. Хотя вряд ли Путин отделял в своих мыслях одну от другой.
За первые четыре года существования суверенных фондов ЗВР выросли вшестеро, и в августе 2008-го составляли уже почти $600 млрд. Но тут наступил мировой кризис, и Путин в первый и последний раз согласился тряхнуть своими резервами. Всего за полгода, до весны 2009-го, были потрачены целых $200 млрд. Больше транжирства таких масштабов он уже не допускал.
Крымский кризис, первая война с Украиной за Донбасс, падение нефтяных цен вдвое — все это выпало на 2014-й — 2015-й, но ЗВР сократились за полтора года лишь на полтораста миллиардов — с $500 млрд. до $350 млрд. А затем, несмотря на продолжавшуюся нефтяную дешевизну, даже пошли в рост. Весной 2020-го, к началу эпидемии ковида, там было уже $570 млрд. И теперь эти резервы уже ничто не могло поколебать. Ни новый спад нефтяных цен, ни призывы потратить хоть пару десятков резервных миллиардов на пособия людям, лишившимся работы из-за локдаунов, не возымели действия. Теперь резервы могли только расти. И к началу новой большой войны против Украины достигли исторического максимума.
Придется копить юани
В эти же годы прежняя вера в уют и безопасность Запада сменилась в душе правителя ужасным ощущением, что именно оттуда и тянутся руки к его горлу. В состоянии этого перманентного страха за себя он и вершит теперь судьбы человечества. Но на статусе Международных резервов РФ Федерации это отражалось с явным запаздыванием.
Хотя кое-что, и даже многое, делалось. Запасы золота за десяток последних лет увеличили, минимум, вдвое. Вид слитков, которые громоздились горами, как-то успокаивал. В 2018-м, когда попытка отравления Скрипалей по-крупному поссорила РФ с США и Британией, долю долларов и фунтов в ЗВР спешно снизили с одной второй до одной пятой, и там впервые в заметных количествах появились юани. Но все же основным местом дислокации резервов, вопреки новым путинским маниям, оставался Запад.
Считается, что в конце февраля 2022-го, на фоне блокировки евровых, долларовых и фунтовых резервов, Эльвира Набиуллина подавала в отставку, которая, однако, не была принята. Казалось бы, раз не уберегла, надо наказать. То, что из соображений конспирации госфинансистов не предупредили о том, насколько грандиозной будет война да и будет ли вообще, значения не имело. Могли догадаться. В том, что Путин их пощадил, несомненно сказался оправдавшийся вскоре расчет на их усердие в поддержании стабильности финансов.
Но еще большую роль сыграло, вероятно, его восприятие этих сокровищ как сугубо личных, подведомственных ему одному. А Запад просто оправдал ожидания, показал себя именно таким экзистенциальным врагом, с которым он не зря вышел на окончательный бой. Утешала, видимо, и мысль, что арестованные деньги у него не последние. Есть и другие, спрятанные получше. А то, что эти триста миллиардов достанутся именно Украине, с самого начала выглядело в его координатах чем-то самоочевидным.
Оставил их недругам как Херсон и начал копить юани.
